Сара теребит бриллиантовые сережки.

— Я понимаю, на это надо решиться, — говорит она, — но решишься, и дело в шляпе. Боже, мужчины. Так просто подчинить их своей власти.

— Власти?

— Да ты посмотри на них, — кивает Сара. — Они больше ни о чем другом и не думают. Жалкие создания. — Она открывает свой миниатюрный клатч, достает из него эмалированную коробочку размером с ноготок. — Как насчет симпатичной таблеточки для настроения?

— Ух ты!

На экстази у нее никогда не хватало денег. Ее разбирает смех.

— Что?

— За прошлую таблетку мне пришлось отсосать одному парню, — поясняет Джемма.

— А я о чем, — ухмыляется Сара, открывает коробочку и достает из нее две крохотные таблеточки.

— Спасибо, — благодарит Джемма.

— Знаешь, я тоже закинусь, — подмигивает подруга. — За компанию.

Они выходят, ожидая, когда таблетки подействуют.

— Это, конечно, то еще местечко, просто смешно, — замечает Сара, — я думала, что повидала в жизни дерьма, но...

Они стоят перед гигантским бурым медведем. Настоящим. Таксидермист поднял его на задние лапы, оскалил пасть, острые трехдюймовые клыки покрыл позолотой, вдел в уши пиратские кольца. Медведь караулит у подножия лестницы, приветствуя гостей, которые входят через двустворчатую дверь.

— Слушай, а кто он, этот парень?

— А хер его знает, — отвечает Сара, — наверняка русский.

— Что им нужно в Лондоне? — спрашивает Джемма. — В смысле, у них разве нет особняков в Москве?

— Да есть, конечно. А еще Чернобыль и Путин. Реально злопамятный мужик.

— Думаю, ты бы тоже бесилась, если бы кто-нибудь прикарманивал природные ресурсы твоей страны, — говорит Мелани, подходя к ним со спины. — Ого, вау, Сара! Вы чем-то закинулись?

— Тс-с-с! — Сара прикладывает к губам палец, выглядя настолько абсурдно, что Джемма прыскает со смеху.

— Черт, я тебя обожаю.

— Вот, то что надо, — отвечает на это Сара. — Теперь давай за дело!

Он могуществен. Действительно могуществен. Просто запомни это. Многие женщины получили «Оскар» благодаря ему. А раз так, то какая разница, что ему минимум шестьдесят и что он не может подняться на ноги без пердежа?

В доме толпа. С тех пор как она пошла в туалет, прибыли еще гости, и в веренице комнат не протолкнуться. За всеми этими «Армани» она нигде его не видит. А когда протискивается мимо троицы коренастых мужчин, рычащих друг на друга на русском, ее хватают за задницу и сдавливают так сильно, что ей на миг кажется, будто та сейчас лопнет.

Ай!

Джемма в гневе разворачивается. Но тут же вспоминает, где оказалась и что собой представляет. Теперь это твоя жизнь, девочка. Ты — просто тело. Привыкай.

В третьей по счету гостиной Джулия и Татьяна ведут беседу с огромным мужчиной гораздо старше них. На их губах застыли неизменные улыбки, но теперь Джемма сразу замечает, что они осматривают зал. «Надзирают... — думает она. — Сегодня нас здесь примерно дюжина. Мы прибывали небольшими партиями, но теперь я понимаю, кто тут кто. Мы с Сарой, Мелани и та девочка из Сингапура, Вей-Чень. И три девочки, которых я как-то видела в агентстве, хотя меня они, наверное, не заметили. Плюс та женщина, похожая на бесплотное привидение, которая в первый вечер была в „Иссиме“».

Татьяна поворачивается и смотрит на нее. Огромный мужчина оглядывает ее с головы до ног и хмурится. Что-то говорит Татьяне, которая согласно кивает. Джулия хоть и молчит, но внимательно слушает, поджав губы. «Меня обсуждают, — думает Джемма. — Недовольны своей инвестицией». Потом к ним подходит еще один мужчина, и на их лицах вновь загораются улыбки, словно кто-то включил фары. Татьяна с Джулией целуют его, не касаясь кожи, а лицо здорового мужика сминается морщинами, и он пожимает пришедшему руку так, словно пытается выдавить из нее воду. Джемма отправляется дальше на поиски Мориса Айндорффа.

Он сидит на антикварном диване с высокой спинкой, обитом золотистой парчой, широко разведя в стороны ноги, чтобы между ними поместился живот, и оживленно разговаривает с какой-то женщиной, которая положила руку ему на колено. Джемма секунду колеблется. «Может, я опоздала? — думает она. — Может, это конец? Я все профукала? Завтра они вышвырнут меня вон, и мне не останется ничего другого, кроме как поступить в колледж для лузеров на Уондсворт-роуд, а по выходным подрабатывать в ресторане».

Но женщина откидывает копну шелковистых волос, Джемма видит, что ей лет сорок, а то и больше, а Морис смотрит на нее так же, как Наз на свою мать, — и в этот момент понимает, что у нее все будет в порядке.

Она подходит к дивану, берет его за руку и уводит. Мимо медведя, вверх по широкой мраморной лестнице.

Когда она уходит, он лежит на кровати, как выброшенный на берег перекормленный морж. Сара ждет у подножия лестницы и сует ей в руку бокал чуть теплого шампанского.

— Рот прополоскать.

Джемма берет бокал, выпивает залпом, кривится, потому что не любит шампанское.

— Все хорошо?

— Конечно, — отвечает Джемма, но обсуждать ей это совсем не хочется и она решает отшутиться. Пародируя акцент кокни, комментирует: — Он настоящий джентльмен, кроме шуток.

Нынешней ночью она усвоила две истины. Во-первых, член — он и есть член, а когда его обладатель лежит на спине, то брюхо становится гораздо меньше. А во-вторых, закрыв глаза, можно сделать очень и очень многое.

— Слушай, а это же русский дом, да? — спрашивает она.

Сара кивает.

— Тогда здесь наверняка есть чертова водка.

К ним, вся сияя, подходит Джулия.

— Я слышала, ты осчастливила нашего Мориса, — произносит она, — можешь считать, что один фанат у тебя здесь уже есть.

— Сплошное удовольствие и никакой рутины, — отвечает Джемма.

В ней уже три шота водки, да и таблетка экстази оказалась на удивление сильной.

— Тогда могу сказать, что тебя ждет блестящее будущее, — продолжает Джулия.

— В школе мне говорили другое, — усмехается Джемма.

Джулия тоже смеется, дружески похлопывает ее по плечу и добавляет:

— Ой, эти школы. Там учат не всему.

— А еще водка есть? — спрашивает Джемма.

— Может, тебе лучше немного притормозить? — отвечает Джулия.

— Ну ладно. — Она ждет, пока Джулия уйдет, и берет еще шот. * * *

В два часа ночи, спотыкаясь на каблуках, Джемма врезается в медведя.

— Упс! — Она дружелюбно гладит его по груди, затем обнимает, закатывается хохотом и орет: — Ах, Морис, ты меня спас!

Рядом с ней вновь появляется Джулия и один из крепышей в серых костюмах, которых расставили по всему дому следить за порядком. Поддерживая с обеих сторон, они выводят ее в вестибюль и усаживают в кресло.

— Джемме, надо полагать, пора вызвать такси, — говорит Джулия.

— У меня нет наличных, — бормочет она.

— Не страшно, — отвечает наставница, — я за тебя заплачу.

Поездку она совершенно не помнит. Лишь без конца мелькающие за окном огни и все больше подкатывающая к горлу тошнота.

— Надеюсь, ты не заблюешь мне салон, — произносит водитель, — иначе тебе придется выложить сверху еще две сотни за чистку.

Ее заработок за ночь.

— Не-не, командир, все будет окей, — отвечает она, — я сдержусь.

— Если что, дай мне знать, чтобы я притормозил, — отвечает он.

Но Джемма засыпает и открывает глаза, только когда он ее будит.

— Где я? — Она чувствует себя пьяной и сонной. Потому что так и есть.

— Конец Торнбери-роуд, — отвечает он, — ты велела высадить тебя здесь.

Она выглядывает в окошко. А когда усилием воли все же фокусирует взгляд, видит, что машина и правда стоит на ее улице. Туфли валяются в салоне машины. Она наклоняется их поднять, но никак не может нащупать. Наконец водитель сам их хватает и всовывает ей в руки. После чего помогает выйти из машины и ждет, пока она, прислонившись к дверце и пытаясь сохранять равновесие, их наденет.

— Домой-то хоть доберешься? — спрашивает он.

— Конеш, — отвечает она. — Тут рядом.